Стоял теплый июльский вечер. Предзакатное солнце источало невыносимый жар. В разморенном воздухе лениво звенела мошкара. Шлепая босыми ногами по скользкой глине, я забрался на пригорок и уселся на уступчике, от которого до воды было всего каких-нибудь четыре-пять метров. Отсюда открывался великолепный вид на зеленую гряду холмов, поросших лесом, протянувшуюся до горизонта, и сонную деревушку, которая, казалось, мирно дремала здесь с далеких времен сотворения мира, на пыльную дорогу, петляющую между холмами и теряющуюся вдали, и неторопливый караван кучевых облаков в небе.