Слезы наваливаются тяжестью, и я не могу поверить, что её больше нет рядом. Болезненные ощущения и ощущение безысходности разрывают меня изнутри, словно раната на сердце. Вокруг наступает гнетущая тишина, лишь над долиной слышен пронзительный вой человека. Меня поднимают на руки, быстро осматривают и начинают что-то делать с раной — перевязывают. Перед глазами всё ещё стоит образ: Лучник сидит на земле, качается и горько воет, словно волк в крике о своей волчице. Нет, он не плачет — это именно вой, полное горя и отчаяния, словно он отдаёт всю свою душу и любовь этому последнему крику о ней. К нему подбегает один из наших ребят, делает ему укол в шею и осторожно берёт его под руку, чтобы поднять. Меня берут на руки, и все торопятся уйти, спешащие тела уносит бегство. Я поднимаю взгляд и смотрю на место взрыва, откуда мы удаляемся, и внутри всё ещё тянет к тому крику, к этой боли. И мне тоже хочется взывать так же, как он.