—Прости, так и есть на самом деле. Я не понимаю, как дальше поступить,— тихо произнес он, разводя руками. Ему было страшно повернуть голову в её сторону — боялся, что эмоции возьмут верх, и он вдруг услышит скрип или заметит, как сотрясается её лицо. Он медленно прошел мимо в спальню, старательно стараясь не шуметь. Там он обнаружил её сидящей на кровати, сгорбившейся, словно ищущей оправдание своим поступкам. Он несколько раз звонил её, чтобы поговорить всерьез, но Тома не хотела слушать. Как тут понять друг друга? Она могла бы просто сказать «прости» и погладить его по руке, как кошку, успокаивая. Но такой крик унижения она не могла вынести, всё равно бы сорвалась. А дети? Малыш, лежащий у неё на руках, тянулся к груди, пробираясь через ткань тонкого платья, — он жадно хватался за сосок. Кажется, он пытался вытянуть из этой ситуации хоть немного утешения, как будто искал выход из трудной трясины. Она всхлипнула, заметив, что вся передняя часть платья промокла от молока. Переживания так захватили её, что она забыла накормить малыша. Маша, стоящая неподалеку, переминалась с ноги на ногу, смотря на свою маму голодными глазами. Женщина, вытерев слёзы, собрала в себе силы. Ведь у неё есть её малыши — ради них нужно оставаться сильной, не впадать в отчаяние и не сдаваться.