—Послушай, этот инвестор с севера, кажется, всерьез намерен приобрести половину нашего пляжа! — говорю мужу почти через силу, стараясь сдержать раздражение. — Откуда у него такая решительность? Разве он сюда пришел, чтобы нам медом мазать? Меня аж трясет от злости. —Может, все-таки стоит подумать над этим предложением? Деньги действительно хорошие, — отвечает он спокойно, но с очевидной уверенностью. Я замираю, словно меня кто-то выдернул из реальности, и внутри возникает ощущение ошарашенности. Во-первых, это наследство моих сыновей. Во-вторых, за этим участком стоит их отец — тот, кто построил отель. Это всё, что осталось от Адама, нашего общего прошлого. Я чувствую внутреннюю неподвижность, словно сердце сжато, и не могу принять этого решения. Всё ещё больно — очень, жгуче больно. Как будто в душе раскрыта рана, и сейчас на неё наносят соль. —Я… подумаю, — наконец произношу я, делая глубокий вдох. — Но для начала мне нужно увидеть этого человека. Хочу поговорить с ним лично. Муж мягко, но твёрдо предлагает: он пойдет со мной. Говорит, что защитит меня от северянина, и что на него можно полностью положиться.