Молния ударила прямо в ковер и по стальным перьям Гамаюн пробежали синие искры. Я пересела поближе к Лумумбе. —На какой мы высоте? —Локтей семьсот-восемьсот,— в его бороде позванивали льдинки. —Может спустимся пониже? —Скорость упадет. Ванька, лежа на краю, тихо стонал: у него разыгралась морская болезнь. —Эх, молодо-зелено,— потер руки учитель.— Так уж и быть, избавлю вас от мучений. АЙБ БЕН ГИМ! И мы оказались в кабине с иллюминаторами. Над головой уютно затарахтел винт, а на стене зажегся голубой экран. «Корабли лежат разбиты, сундуки стоят раскрыты…» — пела красивая русалка. —Эскимо?— спросил наставник. Мы с Ванькой радостно кивнули, а Гамаюн, хищно облизываясь, подобралась поближе. —Прилетит вдруг волшебник…— мурлыкал Лумумба, садясь за штурвал.