Выморочность парижской жизни задана с первого рассказа, с выезда лавочников за город раз в год– поесть на травке, услышать соловья, совокупиться по зову плоти. И это– все. Если и мелькнет в этих рассказах естественное чувство, то как зеленая дачная травка для горожан– полдня, и довольно. Но и эти полдня могут стать откровением– пусть страшным,– ради которого жив человек. Ибо страшнее всего не смертоносная ревность и даже не сотрясающее открытие, что очередная содержанка оказалась твоей же дочерью от давней связи. Всего ужасней слова любопытствующей провинциалки: «Я хотела узнать порок… ничего интересного». К этой бездне– «ничего интересного»– подводит Мопассан читателя. Достанет ли мужества заглянуть?